"Ты такой же раб, как и они, а я ваш
Бог, равно властвую над всеми вами".
Российский император Николай I.
Введение.
После победы над наполеоновской Францией в сентябре 1814 г. в Вене был созван конгресс государей и дипломатов для решения вопроса о послевоенном устройстве Европы. В австрийскую столицу съехались представители всех европейских государств, за исключением Турции. Всего в конгрессе принимало участие 216 европейских государств, но главную роль на нём играли Россия, Пруссия, Австрия и Англия. Российскую делегацию возглавлял российский император Александр I. 28 мая 1815 г. участники конгресса подписали Заключительный акт, восстановивший в ряде государств Европы (в том числе и во Франции) прежние феодально-аристократические режимы и установивший новые европейские границы.
Щедрее всех за жертвы и потери, понесённые в борьбе с Наполеоном I Бонапартом, была вознаграждена Россия. Российский император Александр I добился присоединения к своим владениям герцогства Варшавского. Большая часть этого герцогства, получив название Царства Польского вместе с Варшавой, вошла в состав Российской империи. Александр I сделался "царём польским", дал Польше конституцию (декабрь 1815 г.), предоставлявшую законодательную власть в стране польскому сейму, который созвал в 1818 году. Польша имела своё правительство (из 5 министров) и свою особую армию (около 40 тыс.).
Победа над Францией значительно усилила могущество России. Соперничать с ней могла только Англия. В душе императора России Александра I воспылало религиозное чувство, ибо он осознал себя исполнителем Божьей воли, орудием Божьего Промысла. Он уверился в жизнеспособности русской монархии. Александра I, вдохновителя антинаполеоновской коалиции, сравнивали с Агамемноном - "царём царей" из гомеровской "Илиады", предводителем осаждавшего Трою греческого войска. Желая закрепить эту роль, Александр учредил "Священный союз" монархов. Акт о его создании Александр сочинил сам в соавторстве с мистической писательницей баронессой Крюденер, под чьё влияние он попал за границей. 14 сентября 1815 г. этот документ подписали в Париже российский император Александр I, прусский король Фридрих Вильгельм III и австрийский император Франц I перед отъездом из столицы побеждённого врага. Они взяли на себя обязательство обеспечивать незыблемость решений Венского конгресса. Постепенно к союзу присоединились монархи всех христианских стран Европы, кроме Англии, которая активно поддерживала его.
Акт говорил о том, что союзные монархи решили весь порядок взаимных своих отношений "подчинить высоким истинам, внушаемым вечным законом Бога Спасителя", и в политических отношениях "руководствоваться не иными каким-либо правилами, как заповедями сея святые веры, заповедями любви, правды и мира". Взаимно обязались они пребывать в вечном мире и всегда "подавать друг другу пособие, подкрепление и помощь", а подданными своими управлять, "как отцы семейств", в том же духе братства. Императором Александром при составлении этого акта руководил высокий религиозный порыв и искреннее желание внести в политическую жизнь умиротворённой Европы начала христианской любви и правды.
Декларация выглядела совершенно утопической. Но пять лет спустя, когда в некоторых странах Южной и Западной Европы вспыхнули революции против королевского абсолютизма, а Александр расстался со своими либеральными учреждениями, "Священный союз", прежде всего под влиянием министра иностранных дел Австрии К. Меттерниха (Меттерниха-Виннебург), превратился в инструмент международной реакции. Обязанность государей всегда и везде помогать друг другу была истолкована так, что союзные государи должны вмешиваться во внутренние дела отдельных государств и поддерживать в них законный порядок. Обычай "вмешательства" был укреплён на других конгрессах "Священного союза" в городах Аахене (1818 г.), Троппау-Лайбахе (1820 - 1821), на котором Австрия получила санкцию для подавления революций в Неаполе, Сицилии и Пьемонте (Сардинии), и Вероне (1822 г.), который санкционировал подавление французскими войсками революции в Испании.
Контрреволюционный фронт был, однако, непрочным. Веронский конгресс оказался последним в истории "Священного союза". Он был активен в первые 8 - 10 лет своего существования, а затем фактически распался из-за соперничества великих держав.
19 ноября 1825 г. император Александр I умер в Таганроге, и российский престол занял его младший брат Николай, так как детей у Александра не было, а его старший брат великий князь Константин отказался от престола и уехал в Варшаву, став фактически наместником Царства Польского. Николай I продолжил линию европейской политики своего старшего брата, освободив её от свойственных Александру колебаний.
Европейский "закон" Николая I.
Рост международного влияния России после разгрома Наполеона выразился в расширении её участия в делах Европы. Осмысливая внешнеполитическую линию Российской империи, Николай I говорил: "Россия - держава могущественная и счастливая сама по себе; она никогда не должна быть угрозой ни для других соседних государств, ни для Европы. Но она должна занимать внушительное оборонительное положение, способное сделать невозможным всякое нападение на неё". Европейская доктрина российского императора Николая I предусматривала твёрдое соблюдение решений Венского конгресса и принципов "Священного союза". Между тем монархический интернационал, порождённый борьбой с наполеоновской Францией и революционным движением, уходил в прошлое. На западе Европы "политика вмешательства", созданная Венским конгрессом и "Священным союзом", быстро отжила свой век. Европейские державы больше интересовала борьба за национальные интересы, а не идеи монархии. Император же Николай I продолжал рассматривать Россию в качестве гаранта сохранения в Европе прежнего порядка, то есть твёрдо держался старых принципов и считал для себя обязательным поддержание принципов легитимизма (законности) и старого законного порядка не только у себя дома, но и в других государствах.
"Роковой просчёт" или "Проспал".
В отличие от Петра I Великого, Николай I недооценил значение технико-экономических перемен в Европе. Цепляясь за крепостное право, Россия проспала начавшуюся в Европе промышленную революцию. К середине XIX в. промышленное отстаивание России (особенно в машиностроении и металлургии) от западных стран, прежде всего, Англии и Франции, лишь увеличилось. Так, в 1800 г. производство российского чугуна достигало 10 млн. пудов и примерно равнялось английскому. Через 50 лет оно выросло в 1,5 раза, а английское - в 14 раз, составив соответственно 15 и 140 млн. пудов. По этому показателю страна с 1 - 2 места в мире опустилась на восьмое. В целом за первую половину XIX в. в России объём промышленного производства отметился ростом более чем в 2 раза. Но за то же время объём английской промышленности вырос более чем в 30 раз. Во Франции за 1825 - 1855 гг. число паровых двигателей увеличилось более чем в 5 раз, потребление хлопка и добыча угля - выросли более чем в 3 раза, обороты французского банка - более чем в 5 раз. Отрыв наблюдался и в других отраслях. Промышленный переворот охватывал одну за другой страны Западной Европы. А в России, великой европейской державе, сохранялся анахронизм эпохи - крепостное право. Крепостничество в России держалось дольше, чем в других странах. В целом, по размерам производства промышленной продукции Россия к середине XIX в. уступала Франции в 7,2 раза, Великобритании - 18 раз. К этому времени система, созданная Петром Великим, сулившая вывести Россию на вершину военного, экономического и политического могущества, почти полностью исчерпала свои поступательные возможности.
В эпоху наполеоновских войн русское оружие мало чем отличалось от западного. В 30-40-ее гг. XIX в. европейские армии были перевооружены скорострельными нарезными винтовками - штуцерами. Русская армия по-прежнему оснащена кремневыми и гладкоствольными ружьями, вчетверо уступавшими винтовкам по дальности стрельбы. В то же время европейский флот стал преимущественно паровым, обшитый бронёй и вооружённый нарезной артиллерией. Русский флот остался преимущественно парусным, суда которого по-прежнему были сделаны из дерева.
При Николае I мало уделялось внимания экономическому развитию страны. Правительство почти не субсидировало тяжёлую промышленность, к 1851 г. была выстроена только одна железная дорога - Николаевская, соединившая Москву и Петербург (первая железная дорога появилась в России 4 октября 1837 г., которая шла от Санкт-Петербурга до Царского Села). Таким образом, в России железных дорог почти не было, основным видом транспорта служила подвода. Дороги, по которым шла подвода, были очень плохие. Кстати, даже умный министр финансов Е. Ф. Канкрин, занимавший свой ответственный пост почти 21 год (с 1823 по 1844 г.) противился строительству железных дорог, полагая, что Москву соединить с Казанью железной дорогой возможно через 200 - 300 лет. Точно так же сам Николай I был убеждён, что "пароходы скоро выйдут из моды".
Средства, направляемые на военные нужды, нередко расходовались нерационально. Иностранные наблюдатели отмечали крайнее увлечение русских властей военными парадами и смотрами. Так, посетивший Россию в 1839 г. французский путешественник и писатель маркиз Астольф де Кюстин в очерке-памфлете "Россия в 1839 году" высказывает своё мнение, что "русский государственный строй - это строгая военная дисциплина вместо гражданского управления, это перманентное военное положение, ставшие нормальным состоянием государства. ...У такого количества рук и ног всего одна голова". Вот, например, цитата из "Россия первой половины XIX века глазами иностранцев": "Это население, состоявшее из автоматов, напоминает шахматные фигуры, которые приводит в движение один лишь человек, имея своим незримым противником всё человечество. Офицеры, кучера, казаки, крепостные, придворные - все эти слуги различных степеней одного и того же господина, слепо повинующиеся его воле. Это шедевр дисциплины. Здесь можно двигаться, можно дышать не иначе, как с царского разрешения или приказания".
Николай I понимал власть царя как власть хозяина, а Россию - как свою собственность. Чувствуя себя "отцом нации", Николай I хотел заботиться обо всех её сословиях, особенно о дворянстве, к которому прилагал серьёзные усилия, чтобы поддержать это высшее сословие. Работая по 18 часов в сутки (трудился до поздней ночи, вставал на заре, спал на твёрдой ложе), он пытался лично управлять всеми звеньями государственного механизма и регламентировать все стороны жизни общества. Указания императора реализовывались через "собственную его императорского величества канцелярию", которая состояла из отделений, главным из которых являлось созданное в 1826 г. Третье отделение - политическая полиция с корпусом жандармов во главе с личным другом императора генералом А. Х. Бенкендорфом.
Крупнейший представитель русской либеральной мысли Б. Н. Чичерин писал в своих мемуарах, что в Николае I воплотилось старое русское самодержавие во всей своей чистоте и во всей своей неприглядной крайности. В нём было что-то величавое и даже обаятельное. Он чувствовал себя безграничным владыкой многих миллионов людей, избранным богом главою великого народа, имеющего высокое признание на земле. Он знал, что единое его слово, единое мановение может двигать массы; он знал, что по прихоти своей он может каждого из этих многих миллионов возвеличить перед всеми или повернуть в ничто. Это гордое чувство силы и власти отражалось во всём его облике. Самая его высокая и красивая фигура носила на себе печать величия. Он и говорить умел, как монарх. Но под этим внешним величием и блеском скрывалась мелкая душа. Он был деспот и по натуре, и по привычкам. Он не терпел никакой независимости и ненавидел всякое превосходство. Никто ни в чём не должен был с ним соперничать, и все должны были перед ним преклоняться и трепетать. Как выразился о Николае I академик Ю. В. Готье, "он любил Россию тяжёлою любовью, которую она долго не могла забыть".
По идее Николая Павловича, каждый губернатор должен быть хозяином губернии, а он, император, должен был быть хозяином в империи - таким же хозяином, каким был знаменитый прусский король Фридрих II Великий в своей относительно маленькой Пруссии, и который заявил своим генералам: "В моём королевстве единственный источник власти - я сам". Николай I стремился превратить страну в подобие армии, где каждый чётко знает свою задачу и действует согласно приказам, как деталь в огромной машине. Полностью военизированы, например, были горное, лесное ведомство, министерство путей сообщения, генералы возглавляли 41 из 53 губерний.
В. О. Ключевский и другие историки говорили, что в середине XIX в. Россия управлялась бюрократией, здание которой, по словам того же Ключевского было завершено при Николае I и аппарат её при нём постепенно и неуклонно военизируется. Это была сплочённая корпорация, составившая новую социальную опору самодержавия. К 1850 г. численность чиновничества возросла с 16 тыс. в начале века до 74 тыс. человек. В империи Николая I американский историк Ричард Пайпс увидел прообраз государства, поглотившего общество.
Вот и получил впоследствии российский император Николай I Павлович прозвище - "Палкин" (Николай "Палкин"). Живший представлениями эпохи наполеоновских войн он не замечал растущей военной отсталости России. Не видел он и того, что его империя стоит на пороге жестокого кризиса. Николай I больше опасался в Европе революционных движений, чем роста индустриальной мощи Запада.
"Жандарм Европы".
XIX век был бурной эпохой революций: они превратились как бы в норму западноевропейской жизни. В 1830 г. Европу охватил революционный кризис. Во Франции была свергнута династия Бурбонов. Эта страна играла роль лидера революций. Почти одновременно разразилась революция в Бельгии, и она вышла из состава Нидерландов, в результате чего было образовано королевство Бельгия. Россия, Австрия и Пруссия, верные принципам "Священного союза", стали готовить поход против Франции. Европейская война казалась неизбежной. Её предотвратили два обстоятельства. Новый французский король Луи-Филипп, не обладавший честолюбием Наполеона, уволил своих воинственных министров. А в ноябре 1830 г. вспыхнул мятеж в Польше, надолго сковавший русские войска.
Польские патриоты не удовлетворялись конституцией 1815 года и не могли примириться с разделами Речи Посполитой; они стремились к восстановлению полной государственной независимости Польши, и притом - в границах 1772 года. Французская и Бельгийская революции 1830 г. своим успехом дали толчок польскому движению, и, как уже было сказано, в ноябре 1830 г. в Варшаве началось открытое восстание. Вся польская армия присоединилась к восстанию, цесаревич Константин едва избежал смерти от рук заговорщиков, офицеров и черни и еле успел выбраться из Варшавы с теми русскими войсками, которые при нём состояли. Отступление слабого русского отряда сначала из столицы Польши, а затем и из Царства в русские области, подняло дух восставших и позволило им организовать в стране свой порядок. В Варшаве было устроено временное правительство с диктатором во главе. Оно пробовало добиться от императора Николая I независимости Польши и присоединения к ней Литвы и Западной Руси, но, не получив на это никакой надежды, созвало в Варшаве сейм. Сейм объявил о независимости Польши и низложил династию Романовых с польского престола и, таким образом, сделал войну неизбежной. Во многих странах образовались "польские комитеты", закупавшие оружие для повстанцев.
Но правительства ведущих держав воевать из-за Польши не хотели и не создали никаких трудностей Николаю, двинувшему в 1831 г. в Польшу 120-тыс. армию под начальством фельдмаршала графа И. И. Дибича. Австрия и Пруссия, вместе с Россией поделившие Польшу, открыто поддержали Николая. Транспорты с оружием перехватывались на австрийских и прусских границах. Кроме того, среди вождей революции скоро начались несогласия и раздоры, а польская армия была недостаточно сильна для борьбы с русской. Дибич нанёс польским войскам и польскому ополчению сильное поражение у села Грохова под Варшавой (13 февраля 1831 г.), но не воспользовался победой и затянул войну. К тому же военным действиям препятствовала страшная эпидемия холеры, занесённая из Индии и прошедшая тогда по всей России. (От неё скончались в русской армии цесаревич Константин и граф Дибич). Новый главнокомандующий фельдмаршал граф И. Ф. Паскевич повёл дело энергично и быстро: перейдя Вислу, он подошёл к Варшаве и 26 - 27 августа 1831 г. взял её штурмом, после чего загнал в Пруссию и Австрию остатки польских войск и, таким образом, овладел Царством.
По подавлению восстания конституционная учредительная хартия 1815 года была отменена, сейм распущен, уничтожено отдельное польское войско, отменено особое финансовое устройство, закрыты высшие учебные заведения (университеты в Варшаве и Вильне). Царство Польское было разделено на губернии и провозглашено неотъемлемой частью Российской империи. Особой грамотой, получившей название "органического статуса" (1832 г.), был определён новый порядок управления в Польше. Во главе Царства был поставлен наместник (граф Паскевич, получивший титул "князя Варшавского"), он управлял страной с помощью "совета" из главных чиновников края. Важнейшие дела и законодательные вопросы рассматривались в "государственном совете Царства Польского", составленном из лиц, назначенных императором. Польша теряла остатки политической самодеятельности и превращалась в русскую провинцию.
В западнорусских областях много земель, принадлежавших участникам восстания, было конфисковано и передано в русские руки. Были приняты меры для улучшения быта православно-русских крестьян, живших в панских землях. Униатское духовенство (во главе с митрополитом литовским Иосифом Семашко) склонилось к воссоединению с православной церковью, и в 1839 г. униатские епископы на соборе в городе Полоцке приняли соответственное постановление от императора Николая I, после чего Синод торжественно совершил акт воссоединения униатов с православными. После этого уния сохранилась лишь в Холмской области (Люблинской губернии) и в Галиции до 1875 года.
Таковы были последствия польского движения 1830 - 1831 годов. Польское государство погибло после неудачного восстания, польская народность понесла тяжёлые жертвы и разорение, польскому влиянию в Западной Руси был нанесён тяжёлый удар.
Европа была спасена от "вторжения" русской армии. Проклятые внутренние дела не дают возможности сосредоточиться на главной проблеме - подготовке марша в Европу. Но этот марш невозможен, пока в стране не будет наведён порядок. А значит, в первую очередь нужно было удержать саму Россию. Позднее выдающийся русский мыслитель-консерватор К. Н. Леонтьев писал: "Государь Николай Павлович... чувствовал, однако, политическим инстинктом своим не только то, что Запад на пути к заразительному и для нас разложению, но что и сама Россия наша при нём именно достигла той культурно-государственной вершины, после которой оканчивается живое государственное созидание и на которой надо приостановиться по возможности, и надолго, не опасаясь даже и некоторого застоя".
В 1848 - 1849 гг. Европу потрясла очередная серия революций. 1848 год был одним из самых бурных и грозовых в истории XIX века. Центр революционного движения находился в то время во Франции, которую император Николай I считал очагом революционной "заразы" и намеревался, поэтому её изолировать. 22 февраля 1848 г. в Париже вспыхнула революция. 25 февраля Франция стала республикой (Вторая республика). Король Луи-Филипп был свергнут, и бежал за границу. Во время этих февральских событий Николай I писал брату своей жены прусскому королю Фридриху Вильгельму IV: "Нам обоим угрожает неминуемая гибель". Вскоре революция перекинулась в Германию, Италию и Австрию. В марте 1848 г. произошла революция в Вене и Берлине. В июне 1848 г. произошло восстание в Праге, в октябре того же года - в Вене.
Презиравший короля Луи-Филиппа ("короля баррикад") Николай, тем не менее, подумывал о том, чтобы двинуть во Францию свою армию. Получив известие о революции 20 февраля, 24 февраля он начал мобилизацию русской армии. Риск и дороговизна этой затеи свели её к выпуску 14 марта манифеста, заверяющего, что в Россию революция не пройдёт: "После благословений долголетнего мира запад Европы внезапно взволнован ныне смутами, грозящими ниспровержением законных властей и всякого общественного устройства.
Возникнув сперва во Франции, мятеж и безначалие скоро сообщились сопредельной Германии, и, разливаясь повсеместно с наглостью. Возраставшей по мере уступчивости правительств, разрушительный поток сей прикоснулся, наконец, и союзных нам империи австрийской и королевства Прусского. Теперь, не зная более пределов, дерзость угрожает в безумии своём и нашей богом вверенной России.
Но да не будет так!
По заветному примеру наших православных предков, призвав на помощь Бога Всемогущего, мы готовы встретить врагов наших, где бы они ни предстали, и, не щадя себя. Будем в неразрывном союзе со святой нашей Русью защищать честь имени русского и неприкосновенность пределов наших.
Мы удостоверены. Что всякий русский, всякий верноподданный наш. Ответит радостно на призыв своего государя, что древний наш возглас: за Веру, Царя и отечество и ныне предскажет нам путь к победе, и тогда, в чувствах благоговейной признательности, как теперь в чувствах святого на него упования, мы все вместе воскликнем: С нами Бог! Разумейте, языцы и покоряйтеся, яко с нами Бог!"
Всё же российскому императору Николаю I выпал случай продемонстрировать свой контрреволюционный темперамент. С просьбой о помощи к нему обратился 18-летний австрийский император Франц-Иосиф I. Его государство было поставлено на грань распада венгерским восстанием. Какое-то время Николай колебался. Гибель Австрийской империи позволила бы России доминировать на Дунае и Балканах. С другой стороны Австрия составляла противовес Пруссии. Кроме того, революция грозила перекинуться в Польшу. И в мае 1849 г. огромная русская армия в 150 тыс. человек во главе Паскевича (любимого полководца Николая I) вторглась в Венгрию на помощь 120-тыс. австрийской армии. "Не вмешался бы, ежели бы своя рубаха не была ближе к телу", - писал Николай Паскевичу. Отправляя армию в Европу на подавление революции, он сказал: "Ибо мы защищаем самое святое дело, мы - христиане". Венгерские революционные войска насчитывали всего 18,5 тыс. человек. Но, тем не менее, они отчаянно сопротивлялись. 11 августа 1849 г. под крепостью Виллагош их основные силы во главе с А. Гёргеем были разбиты. Национальное восстание было подавлено, а австрийская власть в Венгрии была восстановлена. "Венгрия у ног вашего величества", - прислал Паскевич императору Николаю после подавления восстания.
Венгерский поход ярко проявил стремление российского императора Николая I сохранить принципы "Священного союза" и венский баланс сил в Европе. Николай I предотвратил распад Австрийской империи, сохранив её в качестве противовеса Пруссии. Во время торжества монархического принципа и сохранения равновесия между государствами Европы российский император Николай I продлил существование империи Габсбургов, которая впоследствии причинила немало бед России и другим народам. Европа в очередной раз была спасена от "вторжения" русской армии.
После этого Николай I помешал Берлину создать союз германских государств. Посылкой в датские воды своего флота российский император остановил агрессию прусской армии против Дании. Он также встал на сторону Австрии, которая заставила Пруссию отказаться от попытки достичь гегемонии в Германии. Император Николай I радостно приветствовал подавившего революцию в Италии главнокомандующего австрийской армии в Северной Италии и генерал-губернатора австрийских владений в Северной Италии фельдмаршала Й. Радецкого, который разбил итальянские войска при Кустоце и Новаре. Он также предоставил австрийскому императору 6-миллионный заём для борьбы с революционным движением в Италии. Весело встречал он и победителя восстаний в Праге и Вене А. Виндишгреца. Победителю Июньского восстания в Париже (23 - 26 июня 1848 г. - Июньские дни) военному министру генералу Л. Э. Кавеньяку он прислал поздравительное письмо.
При совершившихся в Европе, особенно же во Франции, политических переворотах российский император Николай всегда объявлял себя против правительств, возникших из революций. После революции 1848 г. во Франции к власти пришёл племянник Наполеона I Бонапарта - Луи Наполеон Бонапарт. В декабре 1848 г. он был избран президентом Второй республики, 2 декабря 1851 г. - совершив государственный переворот, сосредоточил всю полноту власти в своих руках. 2 декабря 1852 г. он восстановил империю во Франции и стал императором под именем Наполеона III (Вторая империя). Утверждение на престоле монарха, не чуждого идеи реванша и желавшего пересмотра венских соглашений, резко ухудшило франко-русские отношения. Таким образом, даже император Наполеон III, восстановивший империю во Франции, на себе испытал недружелюбие России, когда из президента республики задумал превратить себя в монарха: император Николай открыто высказался против совершённого Наполеоном переворота.
Так Николай сумел настроить против себя и своей страны широкие слои европейцев (поляков, венгров, французов, немцев и др.). Европейские правительства и европейское общество не раз имели случай видеть, с какой готовностью император Николай склонялся к вмешательству в чужие дела. В конце концов, стремление российского монарха к тому, чтобы страны Старого Света жили в соответствии с его политическими убеждениями, стало восприниматься европейцами как угроза их безопасности. Некоторые усматривали в политике русского царя стремление России подчинить себе Европу.
Подобные настроения умело подогревались иностранной печатью, прежде всего французской. На протяжении долгих лет она настойчиво создавала из России образ могучего и страшного врага Европы, некой "империи зла", где царят дикость, произвол и жестокость. Так, идеи справедливой войны против России как потенциального агрессора были подготовлены в сознании европейцев задолго до Крымской кампании. Для этого использовались и плоды ума российских интеллектуалов. К примеру, накануне Крымской войны, во Франции охотно публиковались статьи русского поэта Ф. И. Тютчева о пользе объединения славян под эгидой России, о возможном появлении российского самодержца в Риме как главы церкви и т. п. Эти материалы, выражавшие личное мнение автора, издатели анонсировали как тайную доктрину петербургской дипломатии. Вот, что например, писала берлинская революционная листовка о предстоящем нападении русских, март 1848 г.: "Русские уже здесь! Смерть русским!
[...]
Помните ли вы со времён освободительных войн наших друзей? Спросите своих отцов, дядей, тётушек, бабушек и дедушек, как великолепно эти наши друзья умели воровать и грабить, мародёрствовать и угонять. Помните ли вы ещё казаков на низких лошадях с высокими сёдлами, увешанных котелками, чайниками, сковородками, утварью из серебра и золота? Всюду, где они побывали, они оставляли за собой разрушение, вонь и насекомых. И эти казаки, башкиры, калмыки, татары и т. д. десятками тысяч горят скотским желанием вновь разграбить Германию и нашу едва рождённую свободу, нашу культуру наше благосостояние, уничтожить, опустошить наши поля и кладовые, убить наших братьев, обесчестить наших матерей и сестёр и с помощью тайной полиции и кнута уничтожить любой след свободы, человечности и честности.
[...]
Сокровища Германии приманивают русские орды, подстрекаемые религиозным фанатизмом. Так называемые "офицеры-болтуны" из Петербурга проповедуют во всех частях солдатских орд якобы ниспосланный Господом "панславизм" (славянско-русское иго над другими народами) и провозглашают явление "батюшки" (императора), который поведёт их на Германию во исполнение Божьей воли и для наказания врагов Божьих и порядка". (Ведь непосредственно после мартовской революции 1848 г. возникла обеспокоенность по поводу возможного вторжения русских для поддержки старых монархий. Немецкое население считало Российскую империю не просто опасной, но и чуждой и неполноценной. Эта отчужденность и отсталость царской империи превратилась в расхожую формулу об "азиатском" (или, по крайней мере, "полуазиатском") характере России. В представлении широких слоёв населения отсталость России от Западной Европы казалась результатом примитивности народов царской империи и их неспособности к восприятию культуры. Вместе с тем, размеры империи, и её мощь, и "жажда завоеваний" внушала страх. Казак с кнутом был угрожающим образом, всегда легко воспринимаемым в Германии.)
Кстати, удерживающую роль российской империи при Николае I прекрасно понимали и творцы мировой революции К. Маркс и Ф. Энгельс, сказавшие со страхом и ненавистью: "Ни одна революция в Европе и во всём мире не сможет достичь окончательной победы, пока существует теперешнее Русское государство". Потому и были их рассуждения о России наполнены столь значительным русофобским пафосом.
Много лет Европа видела в императоре Николае сторонника старых начал политической реакции и врага демократических движений, много лет наклонность России к вмешательству в дела других государств казалась угрозой миру. Вмешательство Николая в европейские дела на защиту старого порядка, конечно, вызвало всеобщее возмущение не только в революционных, но и в либеральных кругах, и Россия по милости Николая после венгерского похода заслужила себе славу международного (или европейского) жандарма ("жандарм Европы").
Таким образом, и правительства, и народы Европы боялись и не любили Россию и её реакционного и высокомерного императора Николая с его рыцарской преданностью отжившим принципам и рады были воспользоваться первым случаем, чтобы уничтожить силу и влияние России в европейских делах. Случай этот скоро представился в связи с "Восточным вопросом".
Крах великих целей.
Он возник в конце XVIII века. Некогда могущественная Османская империя была близка к развалу. Освободительные движения разгорелись во всех её колониях - на Балканах, Ближнем Востоке, в Закавказье. Входившие в её состав славянские и другие нетурецкие народы всё более активно вели борьбу за независимость. С другой стороны, начинали выходить из повиновения правители некоторых мусульманских провинций (Албании, Египта). В середине XIX в. Ирак и страны Леванта (Сирия, Ливан, Палестина), которые официально считались частью Османской империи, стали зоной активного экономического и политического проникновения западных держав (Франции, Англии и позже Германии) и ареной их ожесточённой борьбы друг с другом. В то же время Османскую империю потрясали политические и экономические кризисы; катастрофически быстро рос внешний долг. Империя не потеряла своей политической самостоятельности, но правительство было вынуждено давать западному капиталу большие права и льготы. Европейские государства по-разному воспринимали эти события, по-разному старались на них влиять. Кризис Османской империи породил запутанный клубок международных противоречий, получивший название "Восточного вопроса". В частности, Россия стремилась пробиться к Индийскому океану, установить свой протекторат над православными народами Балканского полуострова и, для предотвращения блокады её Черноморского побережья, взять под контроль проливы Босфор и Дарданеллы - жизненно важный для России морской путь в Средиземноморье.
Ещё в первые годы правления императора Николая I Россия вела большие войны на востоке - с Персией (Ираном) (1826 - 1828) и Турцией (1828 - 1829), которые закончились крупным для России успехом. По Туркмачайскому миру с Россией (2 февраля 1828 г.), Иран обязался уплатить ей военную контрибуцию и уступил ей земли по левому берегу реки Аракса - Эриванское и Нахичеванское ханства, которые Россия объединила в Армянскую область. Турция по Адрианопольскому миру с Россией (2 сентября 1829 г.) уступила ей левый берег нижнего Дуная, с островами в дунайских устьях, и восточный берег Чёрного моря (от устья реки Кубани до порта Святого Николая, также город Астрахань с его областью), право свободного прохода через Босфор и Дарданеллы, выплачивала контрибуцию в 33 миллиона рублей. Русским купцам предоставлялась свобода торговли по всей Османской империи.
Важным условием мира было ещё и то, что подвластные Турции княжества Молдавия и Валахия (нынешняя Румыния), а также Сербия получили полную внутреннюю автономию и стали под покровительством России. По её же настоянию была также признана турками независимость греческих земель на юге Балканского полуострова (из этих земель по Лондонскому протоколу 3 февраля 1830 года, по соглашению держав, было образовано королевство Греция). Таким образом, в силу Адрианопольского мира Россия получила право вмешательства во внутренние дела Турции, как заступница и покровительница одноплеменных и единоверных её подданных султана.
Вскоре русское влияние в Турции ещё более упрочилось. Поднял мятеж вассал турецкого султана Махмуда II египетский паша Мухаммед Али (Мегмед-Али). Его войска заняли Сирию и двинулись на Стамбул. Неспособный сопротивляться собственными силами, султан обратился за помощью к великим державам. Однако Франция поддерживала пашу, Австрия боялась раздражать Николая, видя в нём опору против угрожавшей ей революции. Оставалась Россия, и она не замедлила откликнуться на призыв султана. В феврале 1833 г. русский флот подошёл к Босфору, и близ Стамбула высадился 15-тыс. русский десант, преградив паше путь к турецкой столице. Тогда западноевропейские государства спохватились. Английские и французские корабли двинулись к Мраморному морю. Вместе с австрийцами англичане и французы стали мирить султана и пашу, чтобы русских предлога для пребывания в Турции. Под общим давлением паша отступил и признал себя вассалом султана, получив взамен Сирию. Русский корпус эвакуировался. Но перед этим, 26 июня 1833 г., в местечке Ункяр-Искелеси (на берегу Босфора) султан и личный представитель императора Николая А. Ф. Орлов заключили мирный договор сроком на восемь лет. Важнейшая и секретная статья этого документа обязывала Турцию по требованию России закрывать Босфор и Дарданеллы для военных судов всех иностранных держав, кроме России. Этим договором создано было преобладающее влияние России в ослабевшей Турции. Из врага, наиболее грозного и ненавидимого Турцией, Россия превратилась как бы в друга и защитника "больного человека" - так император Николай называл разлагавшуюся Турецкую (Османскую) империю.
Продлить договор Николаю не удалось. Желая низложить пашу, султан в 1839 г. напал на Египет, однако был разбит и умер. Власть унаследовал его 16-летний сын, вынужденный, как и Махмуд II, просить помощи великих держав. Усвоившие урок предыдущего кризиса, западные государства реагировали быстро. Преобладание России в турецких делах, создавшееся очень быстро, произвело тревогу среди европейских правительств и придало острый характер восточному вопросу. Европейские державы не могли быть довольны политикой императора Николая, который считал себя одного покровителем балканских славян и греков. Его притязаниями нарушалось политическое равновесие Европы, от его побед чрезмерно, в глазах европейских правительств, вырастали силы и влияние России. Английская эскадра бомбардировала Бейрут, австрийцы оккупировали побережье Ливана. Паше пришлось отвести войска в Египет. Султана же заставили признать Египет наследственным владением Мухаммеда Али. Лондонские конференции 1840 - 1841 гг. установили общий протекторат над Турцией пяти держав: России, Англии, Австрии, Франции и Пруссии. Они лишили Россию преимуществ, полученных по Ункяр-Искелесийскому трактату. Теперь султан был обязан не допускать в проливы в мирное время любые иностранные военные суда. Режим проливов во время войны никак не оговаривался. Русский флот был заперт в Чёрном море. Лондонская конвенция стала серьёзным дипломатическим поражением России. С тех пор восточный вопрос стал общеевропейским делом, и влияние России на Балканском полуострове начало падать столь же быстро, сколь быстро возникло.
Таким образом, политика императора Николая в восточном вопросе возбуждала неудовольствие и подозрения европейских правительств. Европейская дипломатия не считала возможным допускать преобладание России на Балканском полуострове и вмешательство её во внутренние дела Турции.
Не простое столкновение случайных интересов на Востоке, а принципиальное различие политики разделяло Россию и Западную Европу.
Поражение революции 1848 - 1849 гг. и вклад, внесённый в это Россией, вновь усилили позиции Николая. Это был единственный европейский монарх, чью страну миновала смута. "Революция была у ворот России, но клянусь, что пока я живу, не переступит её порога", - сказал Николай I ещё в 1825 году. Он приобрёл роль арбитра в германских делах, общаясь с прусским королём и австрийским императором как со своими вассалами. Своё возросшее могущество император Николай I, мало смущаясь прозвещем "жандарм Европы", попытался использовать для "окончательного решения" восточного вопроса. Раньше он проводил политику "слабого соседа", стремясь ослабить Турцию и диктовать ей свою волю. Теперь он задумал Османскую империю ликвидировать.
Очередной кризис, разразившейся на Востоке, создал, как казалось Николаю, благоприятную для реализации его замыслов обстановку. В 1850 г. завязался спор католической и православной церквей о праве владения "палестинскими святынями" - ключами от храма Святого Гроба Господня в Иерусалиме и от Вифлеемского храма, построенного на том месте, где, по Библии, родился Иисус Христос. Католиков поддержал французский император Наполеон III, и под его давлением турецкий султан, которому принадлежало право решения данного вопроса, дал некоторые преимущества католикам, ущемив права православных. Так, ключи от Вифлеемского храма были переданы от греков католикам. Наполеон III, авантюрист, силой захвативший власть, нуждался в победоносной войне для укрепления своего трона. Но Николай не считал его опасным противником. Помешать ему могла только Англия. И в январе 1853 г. он предложил британскому послу Г. Сеймуру разделить наследство "больного человека". Молдавия, Валахия, Сербия и Болгария отходили к России, Константинополь она оккупировала как "залог", Египет и остров Крит передавались Англии. Нуждавшаяся в Турции как в противовесе России, Англия отклонила русское предложение. Её политика заключалась в том, чтобы не допускать преобладания на Европейском континенте какой-либо одной державы. Возвышение Николая после подавления европейских революций и его широкие планы беспокоили Лондон. Что же касается Египта, то англичане вскоре обосновались там и без помощи русского царя. Тем не менее, царь, полагал, что Англия не будет драться, - в британском кабинете преобладали сторонники мира.
Таким образом, приступая в начале 50-х годов к кардинальному решению восточного вопроса, российский император Николай I рассчитывал, во-первых, на нейтральную позицию Англии; во-вторых, на изоляцию наполеоновской Франции; в-третьих, на поддержку, Австрии, которая с 1849 г. была обязана ему своим спасением, и Пруссии, где правил тесть Николая, привыкший повиноваться своему могущественному зятю, то есть на монархическую солидарность и международную изоляцию племянника Бонапарта. Однако Николай жестоко просчитался. Европейские монархи были больше озабочены не тем, кто сидит на французском престоле, а российской активностью на Балканах и Ближнем Востоке. В то же время, амбициозные претензии Николая I на роль международного арбитра не соответствовали экономическим возможностям России. В тот период вперёд резко выдвигаются Англия и Франция, желавшие передела сфер влияния и вытеснения России в разряд второстепенных держав.
После того, как султан решил спор церквей в пользу католиков, император Николай вступился за православных и потребовал восстановления их привилегий. В январе 1853 г. на военном пароходе "Громоносец" в Константинополь прибыл русский чрезвычайный посол светлейший князь А.С. Меншиков (желая быть похожим на Петра I, Николай приблизил к себе правнука знаменитого сподвижника Петра Великого). Он пробовал свои силы на разных поприщах (военном, военно-морском, дипломатическом), но нигде не достиг особых успехов. Он был человеком средних способной, но при помощи светских манер, неожиданных выходок и остроумия умел создавать преувеличенное о себе представление. В ультимативной форме он потребовал пересмотреть это решение и признать царя покровителем православной церкви Османской империи, то есть её православных подданных, насчитывавших 12 - 15 миллионов человек. По совету английского посла сэра Ч. Стрэтфорд-Рэдклиффа, фактически руководившего турецкой внешней политикой, султан принял первое предложение и отверг второе. При дворе султана Меншиков вёл себя очень надменно. Являясь на заседание дивана (совета при султане), он не отвешивал необходимого по этикету поклона. Султан велел укоротить дверь так, чтобы в неё нельзя было пройти не наклонившись. Натолкнувшись на это препятствие, Меншиков повернулся спиной и прошёл, несколько присев на коленях. В конце концов, его миссия только обострила конфликт. Разоблачить подлинные цели России удалось вполне: Меншиков прервал переговоры и в мае покинул турецкую столицу, пообещав скоро вернуться в военном мундире.
14 июня император Николай подписал манифест, в котором говорилось: "...Защита Православия была искони обетом блаженных предков наших с того самого времени, когда Всевышнему Промыслу угодно было вручить нам наследственный престол, охранение сих святых обязанностей, с ним неразлучных, было постоянно предметом заботливости и попечений наших; и они... всегда направлены были к обеспечению прав Церкви Православной... Не завоеваний ищем мы: в них Россия не нуждается. Мы ищем удовлетворения справедливого права, столь явно нарушенного...". И в тот же день ввёл 82-тыс. армию под командованием князя генерала от артиллерии М. Д. Горчакова в находившееся под номинальной власти султана автономные княжества Молдавию и Валахию - "в залог, доколе Турция не удовлетворит справедливым требованиям России". 4 октября 1853 г. Турция, рассчитывая на помощь европейских держав, объявила России войну. Спустя три недели в Босфор и Дарданеллы вошла англо-французская эскадра, как бы угрожая России.
Николая это не испугало. Российский император был уверен, что Англия и Франция не смогут преодолеть свои разногласия и действовать сообща, что в балканских колониях Турции вспыхнет восстание православных народов, что, наконец, просто хроническая нехватка денег не позволит Османской империи воевать более полугода, и она сама запросит мира. Поэтому он даже не видел необходимости идти в наступление. Он сообщил европейским дворам, что принимает войну, раз уж её объявил противник, но ограничится обороной.
Так началась Крымская (в Европе её называли Восточной) война, хотя после русской ноты, напротив, возникло ощущение, что конфликт можно погасить. Австрия, опасавшаяся, что война нарушит спокойствие её славянских провинций, попробовала помирить Россию и Турцию. Державы, участвовавшие в протекторате над Турцией, созвали в Вене конференцию по турецким делам (из уполномоченных Франции, Англии, Австрии и Пруссии). России показывала склонность подчиниться решению этой конференции. Но когда султан обнаружил упорство, то и император Николай отказался от всяких уступок. И в этот момент турки неожиданно нанесли русским поражение в Валахии и захватили форт Святого Николая у грузинского города Поти. Дальше терпеть было нельзя, да и незачем. 20 октября император Николай I подписал манифест об объявлении войны Турции. В нём говорилось: "Россия вызвана на брань, ей остаётся, возложив упование на Бога, прибегнуть к силе оружия, дабы понудить Порту (название в те времена правительства Османской империи) к соблюдению трактатов и к уведомлению за те оскорбления, коими она отвечала на самые умеренные наши требования и на законную заботливость нашу о защите на востоке православной веры, исповедуемой и народом русским".
Военные действия начались на Дунае и в Закавказье. Военные действия в Дунайских княжествах развёртывались вяло: Горчаков действовал пассивно, избрав оборонительную тактику, и лишь в марте 1854 г. заменивший Горчакова 72-летний Паскевич перешёл Дунай и начал осаду крепости Силистрии. Главный удар Турция намечала нанести в Закавказье, рассчитывая на встречные удары войск имама (духовного вождя) Шамиля. Кроме того, предполагалось высадить десант на побережье Грузии. Но этот замысел сорвали решительные действия русского флота.
18 ноября 1853 г. русские корабли (6 линейных и 2 фрегата при 720 орудиях) под командованием вице-адмирала П. С. Нахимова уничтожили в бухте города Синопа (в Малой-Азии) лучшую турецкую эскадру (7 фрегатов, 3 корвета, 2 пароходофрегата, 2 брига и 2 военного транспорта при 510 орудиях на кораблях и 38 орудий на береговых батареях), которая направлялась к побережью Кавказа в район Сухум-Кале (Сухуми) и Поти для высадки десанта и укрылась от шторма в Синопской бухте под защиту сильных береговых батарей (Турки потеряли 15 кораблей и более 3 тыс. человек убитыми и ранеными); её командующий раненый Осман-паша вместе со своим штабом и 200 матросов были взяты в плен, а советник турецкого вице-адмирала английский офицер А. Слейд сумел ускользнуть на пароходе "Таиф" - единственном непотопленном корабле из всей турецкой эскадры. (Это было последние крупное в истории морское сражение эпохи парусных флотов, в котором наряду с парусными кораблями участвовали и первые паровые корабли - пароходофрегаты). На следующий день 13-тыс. отряд генерала В. О. Бебутова разгромил втрое большую турецкую армию под Башкадыкларом, не дав им прорваться к Тифлису (Тбилиси). Были одержаны и другие победы над турками в Закавказье, и русские отразили их натиск на всех направлениях, продолжая сохранять инициативу. Войны Шамиля были остановлены и отброшены в горы.
Синопская битва продемонстрировала, что единоборства с Россией Турции не выдержать. "Синопское поражение даёт повод к важным заключениям о превосходстве русского флота над турецким", - писали английские газеты. Победа русского флота при Синопе произвела на западные державы эффект красной тряпки. В Западной Европе поспешили объявить Синопское сражение чуть ли не "варварством русских, истребившим огромное количество турок - военных и мирных". Уже через четыре дня после битвы сэр Стрэтфорд-Рэдклифф писал в Лондон: "К прискорбию, очевидно, что мир в Европе подвергается самой непосредственной опасности, и я не вижу, как мы можем с честью и благоразумием, пониманием в более широком и истинном смысле, воздержаться далее от входа в Чёрное море со значительными силами, каков бы при этом ни был риск".
Кампания в английских газетах была развязана нешуточная. "Как могла Англия, "владычица морей", допустить такое? Почему не защитила свою старую союзницу? Великобритания обязана защитить мирную независимость Порту от угрозы с севера! Россия не имела права нападать на флот Осман-паши!" Писали о "предательстве" русских, о "нарушении международного права" и т. д. Словом, в ход был пущен весь богатый арсенал представителей "второй древнейшей профессии" - журналистов. Пожалуй, только республиканская "Таймс" была объективна: "Нельзя было отнять у России право топить корабли враждебной державы, так как Турция раньше Синопского сражения объявила войну и предприняла нападение у Кавказского побережья на русские суда". Другая газета писала: "Жребий брошен. Больше отступать уже нельзя, не омрачая чести Англия неизгладимым пятном".
Англия и Франция окончательно решили противостоять "угрозе с востока". "Синопское дело, а не переход русских войск через Дунай должно бы быть сигналом к действию флотов", - считали в Лондоне. В английском парламенте шли дебаты по поводу победы русских при Синопе.
В январе 1854 г. эскадры Англии и Франции вошли в Чёрное море, не скрывая, что намереваются помогать туркам и заявили, что запрещают плавать в нём русским военным кораблям. 9 февраля Николай I издал манифест: "Итак, против России, сражавшейся за Православие, рядом с врагом христианства становятся Англия и Франция! Но Россия не изменит святому своему призванию. И если на пределы её нападут враги, то Мы готовы встретить их с твёрдостью, завещанной нам предками..." .
В эти дни император Наполеон III писал Николаю I: "До сих пор мы были просто заинтересованными наблюдателями борьбы, когда Синопское дело заставило нас занять более определённую позицию. Франция и Англия не считали нужным послать десантные войска на помощь Турции. Их знамя не было затронуто конфликтами, которые происходили на суше, но на море это было совсем иное. У входа в Босфор находилось три тысячи орудий, присутствие которых достаточно громко говорило о Турции, что две первые морские державы не позволят напасть на неё на море. Синопское событие было для нас столь же оскорбительно, сколь и неожиданно. Ибо неважно, хотели ли турки или не хотели провезти боевые припасы на русскую территорию. В действительности русские суда напали на турецкие суда в турецких водах, когда они спокойно стояли на якоре в турецкой гавани. Они были уничтожены, несмотря на уверение, что не будет предпринята наступательная война, и несмотря на соседство наших эскадр. Тут же не наша внешняя политика получила удар, но наша военная честь. Пушечные выстрелы при Синопе болезненно отдались в сердцах всех тех, кто в Англии и Франции обладает живым чувством национального достоинства. Раздался крик: всюду, куда могут достигнуть наши пушки, наши союзники должны быть уважаемы".
Николай ответил: "С того момента, как турецкому флоту предоставили свободу перевозить войска, оружие и боевые припасы на наши берега, можно ли было с основанием надеяться, что мы будем терпеливо ждать результата подобной попытки? Не должно ли было предположить, что мы сделаем всё, чтобы её предупредить? Отсюда последовало Синопское дело: оно было неизбежным последствием положения, занятого обеими державами, и, конечно, это событие не должно было показаться им неожиданным".
В переводе с дипломатического на язык нормального человеческого общения эта переписка равноценна обмену взаимными оскорблениями, после которого вступают в ход радикальные аргументы - кулаки. Что, собственно, и произошло. Дипломатические отношения были прекращены, послы поспешили покинуть столицы конфликтующих держав. 15 марта английская королева Виктория объявила России войну. Днём позже это сделал французский император Наполеон III.
Императора Николая I ждал ещё один сюрприз. После подавления венгерской революции он рассчитывал на благодарность Австрии. Она же, неожиданно для Петербурга проявила враждебность, потребовавшая вывода русских войск из Молдавии и Валахии, как автономных и нейтральных земель. Не желая усиливать и без того мощную коалицию своих врагов, российский император был вынужден уступить; русская армия отошла сначала на левый берег Дуная, затем в сентябре за Прут, на свою территорию, а Дунайские княжества заняли австрийцы. Однако они не позволили и около 70-тыс. англо-франко-турецкой армии, высадившейся в мае - июне в районе Варны (в Болгарии), пройти через эти княжества в центр России. Позиция Австрии предопределила пограничный характер кампании. Раздосадованный Николай обвинил в неблагодарности австрийского императора Франца-Иосифа. "Я жестоко наказан за излишнюю доверчивость по отношению к нашему молодому соседу (т. е. австрийскому императору)..." - говорил он с горечью. Нейтральную, но недоброжелательную позицию заняли Пруссия и Швеция. Позиция стран Европы заставила российское руководство оттянуть значительную часть войск с театра войны и держать их на западной границе, прежде всего в Польше, чтобы предотвратить расширение агрессии при возможном вовлечении в конфликт Австрии, а также Пруссии.
Эта война продемонстрировала, что у России нет серьёзных союзников на европейском континенте. В результате Российская империя оказалась в одиночестве, перед лицом мощной враждебной коалиции. В частности, это вынудило Николая I отказаться от грандиозного плана высадки десанта в Константинополе и перейти к обороне собственных земель. И Россия везде, кроме Закавказья, перешла к оборонительному образу действий. Таким образом, российский император Николай I оказался один против могущественной коалиции, не имея союзников, не возбуждая к себе сочувствия ни европейских правительств, ни европейского общества. Николаевская внешняя политика, ставившая глобальные цели в Европе и на Ближнем Востоке без учёта международных реалий, потерпела фиаско. Россия должна была теперь нести последствия своей политики "вмешательства", которая со времён Венского конгресса заставляла Европу бояться вторжения русских войск.
Два роковых обстоятельства (ошибки).
(Вместо эпилога).
России пришлось воевать с мощной коалицией государств, которые в совокупности превосходили её почти в два раза по численности населения и более чем в три раза по объёму национального дохода. Кроме того, Англия с Францией превосходили Россию по масштабам и качеству вооружений, прежде всего в области военно-морских сил, стрелкового оружия и средств сообщений. "...Мы приближаемся к одной из тех исторических катастроф, которые запоминаются навеки... Ах, как печально бессилие!" - писал Ф. И. Тютчев 10 марта 1854 г.
11 апреля император Николай I издал манифест: "Православной ли России опасаться угроз? Готовая сокрушать дерзость врагов. Уклонится ли она от священной цели. Промыслом Всемогущим ей предназначенной? Нет! Россия не забыла Бога! Она ополчилась не за мирские выгоды; она сражается за Веру Христианскую и защиту единоверных своих братий, терзаемых неистовыми врагами. Да познает же всё Христианство, что как мыслит Царь русский, так мыслит, так дышит вся русская семья - верный Богу и Единородному Сыну Его, Искупителю нашему Иисусу Христу, православный русский народ".
Вступление в войну передовых держав Европы существенно расширило географию конфликта. Англо-французские эскадры (их основу составляли суда на паровой тяге) осуществили грандиозный по тем временам военный натиск на береговые зоны России (на Чёрном, Азовском, Балтийском, Белом морях и Тихом океане). Характерными чертами такой войны были захват прибрежной территории и создание там базы для дальнейших действий. Подобная война предполагала наличие сильного флота, которым обе европейские державы обладали в достаточном количестве. Стратегически подобный вариант имел цель отрезать Россию от побережья и загнать её вглубь материка, сделав зависимой от владельцев прибрежных зон. С вступлением в войну Англии и Франции к Дунайскому и Кавказскому театру военных действий прибавились Северо-Западный (район Балтийского, Белого и Баренцева морей), Азово-Черноморский (Крымский полуостров и азово-черноморское побережье) и Тихоокеанский (побережье российского Дальнего Востока). География нападений свидетельствовала о стремлении воинствующих лидеров союзников в случае успеха отторгнуть от России устье Дуная, Крым, Кавказ, Прибалтику, Финляндию (в частности, это предполагал план английского премьер-министра Г.П. Пальмерстона). Если учесть, сколько усилий затратило российское государство на борьбу за выход к морям, то надо признать исключительное значение Крымской войны для судьбы страны.
Таким образом, Крымская война началась Россией против одного противника - Турции, а превратилась в сражение с сильнейшими странами тогдашней Европы - Англией и Францией, к которым позже примкнул остров Сардиния. (Пьемонт направил в Крым 15-тыс. корпус, покупая тем самым поддержку западных держав делу объединения Италии). По сути это была Мировая война, почти вся Европа объединилась против одной России. Нечто подобное произошло и в 1812 году, но ситуация резко отличалась от той, какая была в России в пору наполеоновского нашествия. Главным театром войны союзники избрали Крым (от которого эта война и получила своё название), и в частности Севастополь - важнейшую русскую военно-морскую базу на Чёрном море. Союзниками в сентябре 1854 г. близ города Евпатории (на западном берегу Крыма) было высажено всего около 70 тыс. войска под прикрытием 89 боевых кораблей (34 линейных и 55 фрегатов), из которых 54 паровых. Русская армия насчитывала около миллиона человек. Располагая такой огромной армией Николай, оказался не в силах победить 70-тыс. союзный десант. Кремневые, гладкоствольные ружья против нарезных, парусный флот - против парового, почти полное отсутствие железных дорог. Осадив Севастополь, союзники сразу проложили к нему железную дорогу. (Она шла от Балаклавы - населённого пункта на побережье, к востоку от Севастополя, ставшую морскими воротами союзных осадных войск под Севастополь). Припасы для русской армии подвозили на волах и лошадях. Английские корабли доставляли войска из Лондона в Крым быстрее, чем до него доходила из Петербурга русская пехота. Таким образом, доставлять войска и оружие в Крым из Англии или Франции оказалось проще, чем из самой России. Правда, техническое превосходство союзников в Крымской войне отнюдь не было тотальным. В ряде случаев русские смогли эффективно противопоставить им передовую военную технику (бомбические пушки, стреляющие разрывными сферическими бомбами, ракеты учёного К. И. Константинова, мины академика Якоби и др.). На начальном этапе войны у русских, по словам одного, француза были солдаты с головой льва, офицеры - с головой осла, генералы - без головы.
Подобная ситуация складывалась в России на протяжении всего периода правления Николая I, который по оценке героя Отечественной войны 1812 г. опытного генерала А.П. Ермолова обладал особым талантом, "никогда не ошибаясь, всегда определять на ту или иную должность самого неспособного...". К этой категории следует отнести и военного министра в годы Крымской войны князя В.А. Долгорукова, а также последовательно один за другим оказывавшихся на посту главнокомандующего российской армией в Крыму во время борьбы за Севастополь князя А.С. Меншикова, барона Остен-Сакена и князя М.Д. Горчакова. Возглавляли героическую 349-дневную оборону Севастополя адмиралы В. А. Корнилов, П. С. Нахимов, которые погибли на бастионах при обходе оборонительных сооружений (Корнилов погиб 17 октября 1854 г., Нахимов - 28 июня 1855 г.), но не им принадлежала верховная власть в Севастополе и в полевой армии. Император Николай, в воздаяние мужества и страданий севастопольцев, приказал считать за год каждый месяц службы в Севастополе. Так истёк тяжёлый 1854 год.
Жители Петербурга с конца 1854 г. всё чаще замечали по ночам высокую фигуру императора, ходившего в одиночестве по Дворцовой набережной. Кто-то из придворных сказал, что не может себе представить Николая I, подписывающего унизительные условия мира. Здоровье всё чаще стало подводить императора, но он не обращал на это внимания. В начале февраля 1855 г. он простудился, слёг и 18 февраля умер. Эта внезапная кончина Николая I породила версию о том, что царь от стыда и позора решил уйти из жизни с помощью яда. "Кто же мог предвидеть, что первой жертвой Крымской войны падёт Николай I?" - писал А. И. Герцен. В духовном завещании император писал: "Я умираю с пламенной любовью к нашей славной России, которой служил по крайнему моему разумению верой и правдой. Жалею, что не мог сделать всего добра, которого столь искренно желал. Сын мой меня заменит. Буду молить бога, да благословит его на тяжкое поприще, на которое вступает...". Перед самой своей кончиной он сказал своему наследнику - старшему сыну Александру: "Служи России. Мне хотелось, приняв на себя всё трудное, всё тяжкое, оставить тебе царство мирное, устроенное и счастливое... Провидение судило иначе. Теперь иду молиться за Россию и за тебя. После России я тебя любил более всего на свете" . 19 февраля началось правление императора Александра II.
В 1857 г. на Исаакиевской площади Петербурга был торжественно заложен памятник Николаю I. (Его возвёл скульптор П. К. Клодт. Император изображён верхом на лошади. Лошадь пританцовывает, император неподвижен - явный контраст по сравнению с расположенным невдалеке памятником Петру I). Долго судили-рядили о надписи на монументе, комиссия получила много предложений, но не могла сделать выбор, пока не получила анонимное письмо с текстом: "Николаю за 18 февраля благодарные подданные". Эта злая насмешка встревожила членов комиссии, решившей никакой надписи на памятнике не делать, с чем согласился и молодой император Александр II.
27 августа 1855 г. союзники начали общий штурм Севастополя, в котором участвовало 60 тыс. человек. Он был отражён во всех местах, кроме ключевой позиции осаждённых - Малахова кургана. Его захватила неожиданной атакой в обеденный час французская дивизия генерала П. Мак-Магона. После потери Малахова кургана нельзя было держаться в городе, так как с высокого кургана враг видел весь город, легко мог войти в него и с тыла взять остальные его укрепления. Поэтому вечером 27 августа 1855 г. по приказу генерала Горчакова севастопольцы покинули Южную часть города и перешли по понтонному мосту (созданному инженером Бухмейеером) через рейд (залив) на Северную. При этом были взорваны пороховые погреба, разрушены верфи и укрепления, затоплены остатки флота. Бои за Севастополь завершились. Союзники не добились его капитуляции. В приказе по армии от 30 августа 1855 г. говорилось: "Храбрые товарищи! Грустно и тяжело оставить врагам нашим Севастополь, но вспомните, какую жертву мы принесли на алтарь отечества 1812 г. Москва стоит Севастополя! Мы её оставили после бессмертной битвы под Бородиным. Трёхсотсорокадевятидневнвя оборона Севастополя превосходит Бородино!". Так окончилась одна из самых славных кампаний в русской истории.
После падения Севастополя осенью 1855 г. русским войскам на Кавказе удалось достигнуть блестящего успеха. 16 ноября 1855 г. генералом Н. Н. Муравьёвым была взята важная турецкая крепость Карс - главная твердынь на востоке Турции. Во всех остальных местах военные действия шли вяло и к зиме бои на всех фронтах стихли. Благодаря стойкости и мужеству российских воинов наступательный порыв коалиции истощился. Русский солдат в очередной раз продемонстрировал свои замечательные бойцовские качества. Союзникам не удалось вытеснить Россию с берегов Чёрного моря и Тихого океана. Лондонская "Таймс" писала: "Мы нашли сопротивление, превосходящее всё доселе известное в истории". Но Россия не могла в одиночку одолеть мощную коалицию. Она не располагала достаточным военно-промышленным потенциалом для затяжной войны. Производство пороха и свинца даже наполовину не удовлетворяло потребности армии. Подходили к концу и запасы вооружений (пушек, ружей), накопленные в арсеналах. Оружие союзников превосходило российское, что приводило к огромным потерям в русской армии. Отсутствие сети железных дорог не позволяло осуществлять мобильную переброску войск. Преимущество парового флота над парусным давало возможность французам и англичанам господствовать на море.
В конце 1855 г. Австрия потребовала от Петербурга заключить перемирие на условиях союзников, угрожая в противном случае войной. К союзу Англии и Франции присоединилась также Швеция. Вступление в войну этих стран могло вызвать нападение на Польшу и Финляндию, что грозило России более серьёзными осложнениями. Таким образом, несмотря на огромные расходы и потери сторон (153 тыс. русских, из которых 51 тыс. - убитых и умерших от ран, остальные скончались от болезней. Французов, англичан, турок, сардинцев погибло примерно столько же. Почти такой же процент потерь у них пришёлся на болезни (прежде всего холеру)), весной война могла возобновиться. Но коалиция была близка к расколу. Франция не хотела ни дальнейшего усиления Англии, ни чрезмерного ослабления России; в России она видела своего естественного союзника против Англии и Пруссии. Таким образом, со своей стороны, император Наполеон III желал мира, и даже сам искал случая начать переговоры. Когда осенью 1855 г. император Александр II посетил Крым (там он лично благодарил многострадальную севастопольскую армию за её подвиги и труды) и лично ознакомился с положением дел на юге, он убедился что продолжать войну очень трудно, и что "она неизбежно ведёт Россию к банкротству".
В начале 1856 г. (при посредстве Австрии и Пруссии) удалось собрать в Париже конгресс европейских дипломатов для заключения мира. В его работе приняли участие представители Франции, Англии, России, Австрии, Турции и Сардинии. Первым уполномоченным России на этом конгрессе был князь А. Ф. Орлов. Основными противниками русских дипломатов стали английский и австрийский представители, а французы вели себя примирительно. Вопреки ожиданиям союзники не стали выдвигать заведомо неприемлемых требований. Слишком ещё свежи были воспоминания об изнурительной и кровопролитной осаде Севастополя. Тогда говорили, что за спиной русской делегации стоит тень Нахимова. (Говорят, в день его смерти даже на английских судах были приспущены флаги, скрещены реи и не было сделано ни единого выстрела - в знак уважения к доблестному моряку и адмиралу). Русские дипломаты ставили своей целью свести до минимума территориальные потери. Это, в общем-то, удалось.
18 марта 1856 г. был заключён Парижский мирный договор. Россия лишилась южной части Бессарабии с устьем Дуная, которая передалась Молдавии (и, таким образом, Россия перестала быть в непосредственном соседстве с Турцией). Она получала обратно потерянные ею Севастополь, Евпаторию, Керчь, Кинбурн и другие селения в обмен на Карс, возвращаемый Турции. Чёрное море провозглашалось нейтральным; России запрещалось иметь крепости и арсеналы на его берегах, её военный флот на нём не мог превышать десяти кораблей, и проливы Босфор и Дарданеллы были закрыты для военных кораблей всех стран и открыты для торговых судов всех наций. Это распространялось и на Турцию, но она, имея флот в Мраморном и Эгейском морях, в случае войны всегда могла перебросить его в Чёрное море, а также пропустить туда и флот союзников. То, что нейтрализация не касалась Азовского моря, мало исправляло положение в пользу России. Теперь черноморское побережье России становилось незащищённым. Это был самый тяжёлый для России пункт договора, однако русско-французское сближение предотвратило гораздо худшие условия. Гарантировалась территориальная целостность Османской империи. Наконец, Россия теряла право покровительства над православными подданными Турции, которые были теперь поставлены под протекторат всех великих европейских держав, признавала протекторат великих держав над Молдавией, Валахией и Сербией, обязалась не возводить укреплений на Аланских островах (Ахвененма). Объявлялась также свобода плавания по Дунаю.
Россия потерпела серьёзное военное поражение. Два обстоятельства обусловили поражение России. Во-первых, её изоляция, порождённая агрессивной и недальновидной политикой российского императора Николая I. Переоценив мощь России, он недооценил воли её соперников к сопротивлению. Опыт Николая, как ранее Наполеона I, а позднее Гитлера, продемонстрировал, что, как бы ни была сильна та или иная страна, ей не выдержать войны с коалицией других великих держав. Во-вторых, как уже нам известно, экономическая и военно-техническая отсталость России, достигшая к концу николаевского правления катастрофических масштабов.
Это и были два роковых обстоятельства или две знаменитые ошибки, допущенные российским императором Николаем I.
Послесловие.
Несправедливая захватническая с обеих сторон война беспощадно обнажила отсталость России в экономическом, социальном и военно-техническом отношении. Этот факт был очевиден, хотя Россия, не имея ни от кого военной помощи, вела войну с целым блоком ведущих держав тогдашнего мира.
Поражение в Крымской войне значительно ухудшило международные позиции Российской империи как великой державы, ослабло её влияние на Балканах и Ближнем Востоке. Ей потребовалось 15 лет, чтобы отменить дискриминирующие её статьи Парижского договора. (19 октября 1870 г. министр иностранных дел России канцлер А. М. Горчаков, воспользовавшись разгромом Франции Пруссией во Франко-прусской войне (1870 - 1871), разослал европейским правительствам циркуляр, где уведомлял, что Россия не намерена более соблюдать ограничивающие её статьи Парижского трактата. Лондонская конференция (март 1871 г.) подписавших этот договор стран была вынуждена данные статьи отменить, и таким образом, Россия мирным путём восстановила свои суверенные права на юге. Как любил говорить Горчаков: "Россия не сердится, Россия сосредотачивается" ). И только столетие спустя, после победы во Второй мировой войне (1939 - 1945), она обрела то же могущество, каким обладала к середине XIX века. Также почти на целое столетие (вплоть до победы под Сталинградом) неудачи в Крымской войне означали утрату завоеванного прежде русским солдатом чувства превосходства над западноевропейским.
Это поражение России открыло эпоху англо-французского передела мира. Выбив Российскую империю из мировой политики и обеспечив свои тылы в Европе, западные державы активно использовали завоёванное преимущество для достижения мирового господства. Путь к успехам Англии и Франции в Гонконге или Сенегале лежал через разрушенные бастионы Севастополя. Вскоре после Крымской войны Англия с Францией напали и на Китай, превратив его в полуколонию, после более внушительной победы над ним. К 1914 г., то есть к началу Первой мировой войны (1914 - 1918) на захваченные или контролируемые ими страны приходилось 2/3 территории земного шара.
Военные неудачи в Крымской войне высветили пороки николаевской системы. Император намеревался создать эффективную администрацию - дела тонули в бюрократической волоките. Он хотел искоренить коррупцию - взятки и казнокрадство как были, так и остались нормой российской жизни. "Здоровая" Россия противопоставлялась "гнилому" Западу, русская армия провозглашалась сильнейшей в мире - обнаружилось, что за тридцатилетнее "благополучное" царствование англичане и французы далеко обошли её по боевой мощи. Россию времени правления Николая I нередко называют "фасадной империей": внешний блеск скрывал острые и болезненные проблемы, стоящие перед страной. Крымская война показала, что российский император Николай I охранял обветшалый и непригодный для жизни строй. Историк С. М. Соловьёв писал: "Приходилось расплатиться за тридцатилетнюю ложь, тридцатилетнее подавление всего живого, духовного, подавление народных сил, превращение русских людей в полки, за полную остановку именно того, что нужно было более всего поощрять, чего, к несчастью, так мало приготовила наша история - именно самостоятельности и общего действия, без которого самодержец самый гениальный и благополучный остаётся беспомощным, встречает страшные затруднения в осуществлении своих добрых намерений".
Повезло России, что благодаря своей "основной и вечной" силе - русскому народу (а войну против народа никому и никогда не удавалось выигрывать: вспомним, например, "Дубину народной войны" по выражению Л. Н. Толстого против Наполеона I в Отечественную войну 1812 г.), она смогла отразить удары великих держав и "отделаться" выше сказанным условием мира, хотя довольно тяжёлым для неё, но который мог быть во многом ещё гораздо хуже. Например, оборона Севастополя стала примером высочайшего героизма русского народа. В XVIII - XIX вв. ещё более, чем в предыдущие столетия, отечественная история показала воочию решающую роль народа в судьбах Отечества - в данный момент в его спасении от нападения во время Крымской войны коалиции сильнейших мировых держав. Ведь, не зря почти все согласны во мнении, что Россию могут победить только русские.
Российский император Николай I оказался настолько безграмотным в сфере международной политики, которой он любил заниматься единолично, что его фактически обыграли в напёрсток. Страна и народ заплатили очень страшную цену за безграмотность своего императора.
Правда, в дипломатических неудачах сказались и позиция тогдашнего министра иностранных дел К. В. Нессельроде, занимавшего этот пост на протяжении почти 40-ка лет (с 1816 по 1856 гг.). Он обладал посредственными дипломатическими способностями, но был послушным царедворцем, то есть в основном всегда выполнял приказы императора Николая I. Ему были чужды интересы России, он не любил русских, считал их ни к чему не способными, но преклонялся перед немцами. Он придерживался австро-прусской ориентации и испытывал недоверии к Франции. В начале Крымской войны Нессельроде неверно оценил австро-русские и англо-французские противоречия и привёл Россию к политической изоляции. После заключения Парижского мира он был уволен в отставку Александром II, и министром иностранных дел России был назначен уже выше сказанный А. М. Горчаков, которому император полностью доверил ведение внешней политики.
Война со всей очевидностью продемонстрировала российскому правительству отсталость и слабость России, что её экономическая отсталость ведёт к политической и военной уязвимости и необходимость внутренних перемен. Она показала, что претензии России на мировое лидерство не подкреплены её внутренней мощью. Император Александр II вступал во власть в очень тяжкое время. Дальнейшее отставание от Европы угрожало ещё более серьёзными последствиями. Без коренных преобразований нельзя было претендовать на статус великой державы. Объявляя особым манифестом о заключении мира, император Александр II заканчивал этот манифест определённым пожеланием внутреннего обновления России: "Да утверждается и совершенствуется её внутреннее благоустройство, правда и милость да царствуют в судах её, да развивается повсюду и с новой силой стремление к просвещению и всякой полезной деятельности...". В этих словах заключалось как бы обещание внутренних реформ, необходимость которых чувствовалась одинаково как правительством, так и обществом.
Действительно, вскоре наступила "эпоха великих реформ" императора Александра II. Прежде всего было отменено крепостное право на крестьян (19 февраля 1861 г.), так как все понимали, что перемены должны были начаться именно с крепостного права, с "улучшения быта крепостных крестьян", как тогда принято было выражаться о крестьянском освобождении. (30 марта 1856 г. император Александр II, беседуя с дворянскими депутатами в Москве, сказал знаменитые слова: "Я не скажу вам, чтобы я был совершенно против этого. Мы живём в таком веке, что со временем это должно случиться. Я думаю, что и вы одного мнения со мною. Следовательно, гораздо лучше отменить крепостное право сверху, нежели дожидаться того времени, когда оно само собой начнёт отменяться снизу"). Затем последовали реформа земская и реформа судебная (1864 г.). Было дано новое городское положение (1870 г.). Военная реформа растянулась на полтора десятка лет (1862 - 1874). (1 января 1874 г. была введена всеобщая воинская повинность). Кроме того, последовал ряд мер по народному образованию (1863 г.), по цензуре (1865 г.), по финансам. Словом, все стороны государственной и общественной жизни подверглись изменениям, эпоха реформ охватила все слои общества. Реформа 1861 года получила название "великой" (она представляла собой вторую после преобразований Петра I попытку догнать Запад), Александр II - почётное звание "царя-освободителя". 1861 год стал переломным в истории России.
Таким образом, последующие события показали, что русское правительство сумело извлечь правильные уроки из поражения в Крымской войне.
Опять произошла та закономерность, которая началась с 1700 года (поражения русской армии от шведов под Нарвой), и которая пронизывала всё существование России в XVIII - XX веках: победы консервируют (закрепляют) режим, поражения ведут к реформам (переменам).
В самом деле, Россия, решительно поставленная на курс преобразований великим царём-перестройщиком Александром II, смело шла по новому курсу, восхищая мир своими семимильными шагами в науке, искусстве, литературе, но главное - неудержимым развитием экономике.
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать,
В Россию можно только верить.
Ф. И. Тютчев.
Библиография.
Бекир-Заде Э. "Адмирал Нахимов". - Смоленск, Москва: * "Олимп", 1999. С.174 - 176,181 - 184.
Бичуч М. Л. "Общество - бурлящее море". - Н. Новгород: НИСОЦ, 2005. С.26.
Бичуч М. Л. "Система. Личность. Модернизация (Россия XVIII - XX веков)". - Н. Новгород: изд. Нижегородского университета, 1998. С.43 - 48.
"Война Германии против Советского Союза". Документальная экспозиция. - Берлин: Аргон, 1991. С.11,12.
Мячин А. Н. "Сто великих битв". - М., 1998. С.344 - 345,347 - 348,358 -359.
Перевезенцев С. В. "Смысл русской истории". - М.: Вече, 2004. С.363,365 - 372.
Платонов С. Ф. "История России". - СПб.: Дельта, 1998. С.296 - 301,304 - 310.
Пушкарёв С. Г. "Обзор русской истории". - М.: Наука, 1991. С.308 - 311.
Хуторской В. Я. "История России. От Рюрика до Ельцина". - М.: изд. "Издательский Дом. Новый век", 2000. С.261 - 262,270 - 271,278 - 286,302.
Шефов Н. А. "Самые знаменитые войны и битвы России". - М.: Вече, 2000. C.339 - 344, 367 - 368.